Дивайн Тия - Игра Наслаждения

---

Перед вами - четыре истории СТРАСТИ.
Страсти неистовой, чувственной, земной.
Страсти, которая может стать высочайшим наслаждением для женщины ЛЮБОЙ ЭПОХИ.
Для холодной аристократки, втайне мечтающей о жарких объятиях, - и для отчаянной девушки-шулера, умеющей и блефовать, и идти ва-банк...
Для светской львицы, решившейся на опасную игру, - и для молоденькой вдовы, пожелавшей испытать наконец счастье запретного блаженства...
Времена меняются.
Но великая, неодолимая сила СТРАСТИ по-прежнему остается высшей силой на земле!
Глава 1
Англия, Хартфордшир, Шербурн-Хаус
Весна 1812 года
Она была донельзя избалована и прекрасно знала об этом. Однако если чего-то хотела в данный момент - должна была непременно получить это, причем незамедлительно.
Она во всеуслышание заявила, что хочет Маркуса Ролтона, хотя всем было известно о его репутации беспутного повесы, затмевавшей даже такие неоспоримые преимущества, как положение и богатство.
Черт бы побрал все это! Какой зловредный демон подтолкнул ее отца оказаться поблизости в тот момент?! Последствия оказались плачевными.

Отец, уверившись, что она не только хочет Маркуса Ролтона, но и пойдет на все, лишь бы заполучить его, поклялся лечь костьми, но остановить дочь.
Неудивительно, что он так рвался вернуться в Шербурн-Хаус до конца недели. Пытался увезти ее из Лондона и поскорее увидеться с Джереми Гэвиджем. Подумать только!

Отец вознамерился сунуть нос в ее дела и постарался заручиться помощью Джереми.
Какое счастье, что на этот раз ей удалось подслушать разговор! Иначе она никогда не узнала бы о безумных замыслах отца, попросившего Гэвиджа отвлечь своевольную дочь. Одного этого достаточно, чтобы любая женщина пришла в ярость.

Это оскорбительно! Словно она недостаточно взрослая и умная, чтобы знать, что делает!
В этом вся суть! Отец по-прежнему считает ее нежным цветком, десятилетней девочкой, ничего не понимающей в жизни. Неудивительно, что он немедленно позвал Джереми, пытаясь накинуть на дочь узду!
Не выйдет! Она отлично выдрессировала отца в отсутствие сдерживающего влияния матери. Он знал, что она выслушает его и сделает наоборот.

Вряд ли отец рискнет получить подтверждение своим худшим подозрениям, спросив, действительно ли она нацелилась на Маркуса Ролтона. Впрочем, он в любом случае не поверит. По его мнению, куда легче укротить ее, нежели разубедить.

Поэтому и обратился к Джереми, который обижен на весь свет после своей губительной связи с Маргерит де Виньи.
Джереми, высокий, элегантный, смуглый, сдержанный и снисходительный, был их ближайшим соседом. Мальчик заменил ее отцу сына. Он научил ее ездить верхом, терпел неуклюжее кокетство, был предметом ее воздыханий, когда ей было всего двенадцать лет.

Все ее романтические иллюзии, однако, развеялись, когда три года назад Джереми принялся ухаживать за леди Маргерит.
Она скрипнула зубами. Для него и людей, подобных ему, должно существовать божественное возмездие. Для мужчин, которые соблазняют и бросают, не заботясь о последствиях, считая подобные истории очередным развлечением.

Следует проучить их - и отца, и Джереми, такой урок пойдет им на пользу.
Джереми... Как она ни старалась, не могла вспомнить его лицо. Что ж, вполне естественно: она не видела Джереми больше трех лет. Все это время Гэвидж провел за границей, зализывая раны и страдая по прекрасной Маргерит.

Правда, теперь вернулся, занялся своими делами и, судя по всему, собирается вмешаться в ее собственные.

Диккенс Чарльз - Очерки Боза, Наш Приход

---

Как много мыслей заключено в одном этом коротком слове "приход"! Как
часто за ним скрывается повесть о нищете и несчастье, о погибших надеждах и
полном разорении, о неприкрытой бедности и удачливом плутовстве. Бедный
человек с маленькими заработками и большой семьей едва перебивается изо дня
в день, с трудом добывая семье пропитание; денег ему хватает в обрез, только
чтобы утолить голод сегодня, о завтрашнем дне он не в состоянии
позаботиться. За квартиру он вовремя не платит; срок платежа давно прошел,
подходит второй платежный срок, он не может уплатить, - его вызывают в
приход. Имущество описывают за долги, дети плачут от голода и холода, и
самую постель, на которой лежит его больная жена, вытаскивают из-под нее на
улицу. Что ему делать? К кому обратиться за помощью? К частной
благотворительности? К добрым людям? Нет, конечно, - есть же у него свой
приход. Есть и приходская канцелярия, и приходская больница, и приходский
лекарь, и приходские чиновники, и приходский надзиратель. Образцовые
учреждения, добрые, мягкосердечные люди. Умирает женщина - приход ее
хоронит. О детях некому позаботиться - приход берет это на себя. Человек
сначала ленится, потом уже не может получить работу - приход дает ему
пособие; а когда нужда и пьянство сделают свое дело, его, тихого, неведомо
что бормочущего идиота, сажают в приходский дом сумасшедших.
Приходский надзиратель - одно из самых важных, а быть может, и самое
важное лицо среди местного начальства. Он, разумеется, не так богат, как
церковный староста, не так образован, как приходский письмоводитель, и от
него зависит не столь многое, как от первых двух. Тем не менее власть его
очень велика, и он со своей стороны прилагает все усилия к тому, чтобы
достоинство его высокой должности не пострадало. В нашем приходе надзиратель
Симмонс - отличный малый. Одно удовольствие слушать, как в приемные дни он
разъясняет глухим старухам существующие законы о бедных, стоя в коридорчики
перед комнатой приходского совета; как повествует о том, что он сказал
старшему церковному старосте и что тот сказал ему; и как "мы" (то есть
приходский надзиратель и прочие лица) решили поступить в таком-то случае..
Убогого вида женщина, будучи вызвана в приходский совет, жалуется на крайнюю
нужду, рекомендуясь вдовой с шестью малыми детьми.
- Где вы живете? - спрашивает один из попечителей.
- Снимаю комнату на третьем этаже по черной лестнице, добрые господа, у
миссис Браун, номер три по переулку короля Вильгельма, она вот уж пятнадцать
лет там живет, знает, как я тружусь, рук не покладаю; еще когда покойный муж
был жив, господа, а помер он в больнице...
- Ну, хорошо, - прерывает ее попечитель, записывая адрес, - завтра
утром я пошлю Симмонса, пусть проверит, правду ли" вы рассказываете; если
правду, так вас, пожалуй, надо устроить в работный дом... Симмонс, завтра
первым делом" ступайте к ней с утра, слышите?
Симмонс кланяется в знак согласия и выпроваживает женщину за двери. Ее
прежнее восхищение "советом" (все они сидят, уставившись в большие книги, и
все они в шляпах); не может сравниться с почтительным трепетом, который
внушает ей блистающий галунами провожатый; а ее рассказ о том, что
происходило в приемной, еще усиливает, если только возможно, то почтение,
которое выказывает толпа просителей этому важному лицу.